* * *

Все началось месяц назад.
Учиха Итачи, гений клана Учиха, лежал на спине в своей комнате, безразличным взглядом изучал стены, будто видел их в первый раз. За окном хлестал дождь. Время от времени раскаты громы наполняли тихое обиталище Итачи звуками и вновь затихали. Сверкнувшая молния на секунду осветила лицо подростка и вновь погрузила комнату во мрак. Ветер терзал деревья за окном, отчего измученные ветки стукались об, повлажневшее от дождевых капель, стекло.
Итачи с отвращением кинул взгляд на бурю за окном и закрыв уши руками повернулся на бок. Сейчас ему как никогда хотелось на миссию. Сложную, опасную, без единого шанса выжить. Чтобы потом его тело нашли АНБУ, или нет…не так. Пусть его вообще не найдут. Лишь имя останется на грубо высеченном мемориальном камне навечно. Это единственное чего ему хотелось в данный момент.
Ему надоело все. Отец, достающий его нравоучениями, Саске, с его вечным нытьем, клан, который все время ждал от него чего-то. Учиха Итачи был гением все свою жизнь и свято верил, что от него зависит многое. Он никогда не боялся смерти, это то, что преследует шиноби всю жизнь. Но в жизни должна быть цель. Иначе нет смысла в смерти.
Итачи надоело жить для кого-то. Он просто хотел пожить для себя.
Во дворе хлопнула дверь сарая.
Итачи нахмурился и вскочил с кровать, ловя каждый звук. Он отлично знал, что в доме, кроме него никого нет. Если только какой-нибудь чокнутый вор решил поживится, думая, что дом пуст. Хотя, надо быть полным идиотом, чтобы даже близко подойти к дому одного из сильнейших кланов Конохи. Другое дело, это могли быть вражеские шиноби. Итачи отлично помнил тот случай, несколько лет назад, когда ниндзя деревни Молнии попытался похитить старшую дочь главы клана Хьюга. Тогда Коноха оказалась в очень опасном положении и лишь немногие знали каким образом Листу удалось избежать новой войны. Итачи, естественно был не из их числа, да в общем ему это было неинтересно.
Итачи осторжно вышел из комнаты и бесшумно двинулся в сторону сарая, готовый в любую секунду активировать Шаринган. Дождь барабанил по крыше, гулко отдаваясь в ушах. Учиха досадливо тряхнул головой, досадуя, что из-за проклятого ливня ничего не слышно. Он вышел на веранду, скользкую и мокрую от попадающих на нее каплей дождя. Дул холодный осенний ветер. Шершавый лист клена, уже сухой и хрустящий, оторвался от ветки и, сделав в воздухе красивый пируэт, прилип к руке Итачи. Тот с раздражением смахнул его и зашлепал босыми ногами по набежавшей луже.
«Крыша дырявая»,- отметил про себя Учиха, одевая обувь.
Капли с козырька уныло скатывались ему за шиворот. С каждой минутой Итачи все больше и больше ненавидел дождь. Неторопливым шагом он направился в сторону худого на вид сарайчика в глубине двора. Потомок клана Учиха не должен бояться дождя, поэтому он с гордостью и достоинством, утопая по колено в грязи, шел к своей цели.
Едва его нога коснулась крыльца, ступенька под его ногами жалобно скрипнула. Скрип был противным и громким, таким, что не оставалось сомнения – его не услышал только мертвый. Отступать было поздно. Это означало бы зря вымокшие ноги и зря, судя по боли в горле, подхваченная простуда. Он уверенно коснулся двери и отодвинул ее в сторону.
Сарай был пуст.
Лицо Итачи осталось неизменным. Только сжатые кулаки выдавали внезапно нахлынувшую злость. Учиха несколько раз глубоко вздохнул, загоняя злбу обратно внутрь. Так он делал всегда. Когда, выслушивал наставления отца, когда ему приходилось тренироваться с вечно ноющим Саске, когда он ловил на себе взгляды других шиноби, испуганных, недоверчивых и чего-то ждущих людишек. Итачи никогда не любил людей.
Уходить не с чем было бы стыдно и глупо, поэтому, напустив на себя самое равнодушное лицо, на какое был способен, он вошел в пыльный и душный сарай.
Учиха захлопнул дверь.
Учиха попался.

* * *

У человека, сидевшего перед Итачи было очень странное лицо. Совершенно неопределенного возраста, невыразительное, но умное, это было лицо человека, который много думал. Были волосы, рыжеватые и торчащие во все стороны. А еще были глаза. Пугающие, оценивающие, совершенно неопределенного цвета. Глаза зверя.
- У тебя глаза зверя,- прозвучал во тьме бесцветный голос незнакомца.
Итачи сглотнул.
- Простите?
- У тебя глаза зверя,- повторил тот,- Зверя, запертого в клетке. Не думал, что когда-нибудь встречу такие. Ты должно быть не так прост, как кажется.
Учиха решил, что живописать все его неисчислимые достоинства в данной ситуации несколько неуместно и промолчал. Сейчас его жизнь зависела от правильности его действий. На незнакомца не действовал Шаринган, это Итачи понял сразу. К тому же, у него было невероятно мощное гендзюцу, такое, что Учиха не заметно для себя оказался на полу, а его гость прямо перед ним. Его ладони лежали на коленях, в любую секунду готовые сложиться в печать.
- Эй, парень, как тебя зовут?
- Учиха Итачи, э-э-э…
- У меня нет имени, - опередил его незнакомец,- Да и незачем тебе это знать.
Безымянный шиноби закутался в плащ. Итачи только сейчас заметил. Плащ с красными облаками.
- Меня ищут,- вновь заговорил он,- Я пережду здесь какое-то время.
Итачи коротко кивнул. Сейчас решалась его судьба. И выйдет ли он отсюда живым – еще очень большой вопрос. Незнакомец, кажется, уловил волны беспокойства и страха, исходящие от Итачи и едва заметно усмехнулся.
- Боишься за свою жизнь?
- Нет,- сухо ответил Итачи, сам не понимая, правда это или ложь. В своей жизни он лгал много. Родителям, учителям, брату. Это стало его частью, настолько, что он сам порой не мог отличить правду от лжи.
- Ты странный.
Итачи вздрогнул. Голос Безымянного прозвучал вовсе не насмешливо, как прежде, а немного задумчиво. Так произносят слово, значение которого сами не знают. Эта перемена немного пугала. Однако, на грани страха появилось еще кое-что. Уязвленное прежде самолюбие всколыхнулось в груди, выжигая все остальные чувства. Лицо Итачи приобрело по своему обыкновению горделивое и слегка надменное выражение. Нет, он не был таким. Просто, почему-то все вокруг считали его таким, или, нет, они хотели, чтоб он был таким.
- Я тебя не понимаю,- голос звучал чуть заинтригованно,- И, ты пожалуй можешь пожить. Еще какое-то время.

* * *

Две недели прошли почти незаметно. Коноху сотрясла новость о возобновившемся гражданском конфликте в Деревне Скрытого Дождя. Недавние междоусобные бои разрушили почти половину селения. Сторонники ныне почившего Ханзоу одержала верх, хотя, едва ли надолго. Возобновились публичные казни. Всех лидеров противоборствующей стороны безжалостно четвертовали на глазах у людей. Коноха гудела, как улей. А потом все как-то стихло и забылось. В конце концов люди вернулись к своей обычной жизни. Деревня Дождя слишком далеко, чтобы волноваться о ней.
А Итачи было и вовсе не до того. Как раз в это время его отряд АНБУ стали постоянно посылать на миссии. И двух дней не проходило, как ему надо было снова куда-то бежать, кого-то убивать…
Его случайного гостя звали Пейн. И не важно, что ему пришлось вытягивать это почти неделю, ежедневно принося еду. Пейн был окружен тайной. Если бы это было не так, Итачи не сидел бы возле него часами, следя за каждым движением. Иногда они просто сидели молча, слушая шум дождя или шелест листвы. Иногда Итачи начинал рассказывать о прошедшей миссии, о постоянно ворчащем на него отце, о невыносимых жалобах Саске. Иногда говорил Пейн. Но, он говорил о другом. И никогда ничего не рассказывал о себе.
- От кого ты прячешься? – однажды набрался смелости Итачи.
- Тебе это интересно?- ответил Пейн смотря сквозь щель в досках на улицу.
- Не хочешь говорить, не говори.
- Слышал о гражданской войне в Скрытом дожде?
- Да, кое что слышал. Хотя, после убийства Ханзоу это превратилось скорее в заваруху, чем во что-то серьезное.
Пейн отвлекся от созерцания узкого зеленого пятна травы в щелке и утвердительно кивнул.
- А как ты думаешь относятся сторонники Ханзоу к убийце их лидера?
- Хотят отомстить?- спросил Итачи, хотя ответ был уже известен. Это было слишком очевидно.
Пейн встал. Движения сковывал длинный плащ, оканчивавшийся где-то на уровне колен. Итачи ощутил на своем горле холодные, длинные пальцы и в мгновение ока был прижат к стенке. Движения Пейны были быстрыми, почти неуловимыми. Такие бывают лишь у опытных шиноби, для которых человеческая жизнь давно стала пустым звуком. Их взгляды встретились. Итачи нервно сглотнул, невольно вспоминая небезызвестного Морино Ибики. Его сверлящий взгляд снился Итачи еще долгие месяцы после окончания чуунинского экзамена. Это ужасное, ни с чем не сравнимое ощущение, будто тебя сжирают заживо, потрошат мозг, вытряхивая из закутков сознания самые потаенные страхи и желания. От этих глаз не спрячешься. Даже ночью, лежа под одеялом ты чувствуешь этот взгляд. Словно кто-то сейчас стоит у твоей кровати и смотрит, смотрит…
- У тебя очень длинные ресницы,- со смешком прошептал Пейн,- Совсем как у девочки.
Итачи покраснел и отвел глаза, будто Пейн сказал ему что-то непристойное.
- Ты должен был родиться девочкой, ты знаешь? – продолжал издеваться Пейн и, отведя подбородок Итачи в сторону, коснулся губами его шеи. Итачи закатил глаза и медленно сполз по стенке.

* * *

И снова потянулись дни. Осенние, пасмурные. Положение усугубил так-же припозднившийся нынче сезон дождей. В перерывах между заданиями оставалось только сидеть дома, слушая шум падающих за окном капель. Сходить в сарай удавалось редко. Из-за дождей его домочадцы тоже проводили почти все время внутри дома, постоянно интересуясь, куда он направился. Особенно напрягал отец. Казалось, нигде не укрыться от его хмурого взгляда. Он тщательно контролировал каждый его шаг, постоянно отправляя на тренировки. Отец, будто бы что-то подозревал. Но ни чего больше. Если бы знал, немедленно наведался бы в сарай познакомиться с новым другом старшего сына и угостить его Катоном. Или еще чем покруче… Хотя, небольшое воздержание было даже к месту. После первого раза Итачи едва мог ходить. После второго не мог встать с кровати. Врать всем, что это из-за суровых тренировок надоело. А просить Пейна быть помягче бессмысленно. Не поймет. И хотя за все это время Итачи так и не удалось поменяться с Пейном местами, его это не особо расстраивало. Трахать кого-то, опасаясь, что он оставил вместо себя клона и спокойно спит в углу, очень сложно. И приходиться все время покоряться. Немного раздражает… Притворяться бессмысленно, а вечно раздвигать ноги и делать вид, что тебе это нравится утомительно. Впрочем, иногда стоит и потерпеть.
А напрягал не только отец. Еще его конкретно и со вкусом доканывал Саске. Тренировки, тренировки… Дались они ему. Вот Итачи с гораздо большим удовольствием занялся бы чем-нибудь другим. Работа шиноби быстро надоедает. А имя Учиха обязывает. Вот и крутишься всю жизнь в этом колесе, совершенно забывая, что у тебя могут быть и свои желания. Печально. Бесконечная пикировка Учих и Хьюга никогда не позволит выходцу из клана решать за себя. Вся его жизнь уже предопределена. И если Учиха еще оставляют мизерную возможность самому распоряжаться своей судьбой, то у Хьюга с этим намного строже. Чего стоят только их варварские техники печатей. Нести печальное существование, осознавая, что все за тебя уже решили другие…
Итачи думал, думал… Смотрел на отца и снова думал. Ему определенно не хотелось бы стать таким как он. Хмурым, вечно озабоченным чьими-то проблемами. Кто-то должен был замкнуть круг. Прервать цепь бессмысленности. Итачи мечтал погибнуть на задании. Итачи был гением клана Учиха и мечта так, и оставалась мечтой.
Еще напрягал Шисуи. Он приходил несколько раз в неделю. Спрашивал, что и как. И с до тошноты участливым лицом спрашивал, почему Итачи вечно не в духе. И еще кое что…
Время шло и шло…

* * *

- Эй, ты чего сегодня такой хмурый?- спросил Пейн, лениво перебирая пряди длинных черных волос.
Итачи насупился. Лежать у Пейна на груди и говорить о делах насущных, было как-то кощунственно.
- Что, опять этот приходил… как там его… Шисуи?
- Приходил, приходил.
- Снова обниматься лез?
Ага. И обнимал и трогал по-всякому и поцеловать пытался.
- Ну что молчишь? Обиделся? Можешь не переживать. Я тут долго не задержусь.
Итачи на секунду окаменел и, подняв голову, навис над Пейном.
- Ты уходишь.
- Уж не думал же ты, что я буду жить в твоем сарае вечно? У меня появились дела.
Конечно. На что он надеялся. Пейн явно не из тех людей, кто согласился провести всю жизнь в сарае. Это было настолько очевидно, что если б у Итачи была голова на плечах он бы все понял. И не приходил бы в сарай. И не ныл от боли. И не кусал бы зубами плотную ткань плаща, извиваясь на полу. Поздно. Уже слишком поздно делать вид, что ничего не было. Поздно пытаться что-то изменить. Лишь плыть по течению, зная, что за тебя уже все решили.
Ненавижу.
Итачи сжал зубы. Дикая ненависть ко всему и вся, пожирающая тело и душу. Чернота глаз как-то сама собой превратилась в три черные запятые.
- Пойдем со мной, а? Итачи…- Пейн по-лисьи усмехнулся и провел тыльной стороной ладони по его щеке.
Серьезность в глазах Пейна заставляет цепенеть от ужаса. Но он вдруг внезапно делается нежным и внимательным. И по щекам Итачи катятся слезы от счастья. Несколько секунд Пейн любит его. В замен – полное повиновение.

* * *

- Это ты, Итачи-сан,- Шисуи с улыбкой отвлекся от созерцания безупречной глади озера и обернулся.
Итачи коротко кивнул.
- Ты звал меня. Зачем?
- Просто так.
- О…
Итачи шагнул ему на встречу и в нерешительности замер. Сколько бы раз он не проигрывал это у себя в голове, конечности все равно немеют от ужаса, того, что должно свершиться. И нет пути назад. Но и вперед не очень тянет. Итачи ненавидел это. Было намного проще жить, когда за него все решали. Но он сам выбрал свой путь. Путь окрашенный кровью. Путь того, кто прервет этот замкнутый круг.
Он молча подошел и впился в губы Шисуи. Его глаза расширились. Сначала от удивления. Он шевельнул губами в ответ. Его глаза снова расширились. Теперь уже от ужаса. Его зрачки замерли на трех расплывающихся черных запятых в глазах Итачи. Раздался всплеск. Прозрачная чистота воды окрасилась в багровый цвет. Учиха Итачи, член организации Акацуки, начал свой путь.

* * *

Итачи с отвращением отвернулся от плачущего маленького мальчика и растворился в ночи. Будто бы его и не было. По рукам медленно и тягуче стекала кровь. Кровь его мертвых родителей, родственников, людей с которыми он был едва знаком. Выбор сделан. Жребий брошен. И нет никого и ни чего, что могло бы это изменить. Все потому что он, Итачи, так решил. Упасть. Умереть. Забыться.
Он брел по пустынной дороге, вслед за мелькающими впереди красными облаками. Вперед, в новую жизнь. В жизнь, где нет места сомнениям.

* * *

- Ну как тебе твой напарник?- Лидер Акатсуки погладил Итачи по голове.
- Надоело,- пробормотал Итачи кладя голову ему на плечо,- Все время пытается затащить меня в койку. Клянусь, если он еще раз попробует, я…
Пейн хохотнул начал пропускать сквозь пальцы длинные темные пряди. Он всегда так делал, даже когда Итачи не видел. В этом было что-то успокоительное, умиротворяющее. Что именно Пейн не знал. Нет, не так. Ему было все равно. Если бы захотел, сказал бы.
- Пейн.
- Да.
- Зачем я тебе нужен?
Что и говорить, Итачи иногда тянет на философию. Это одна из черт в нем, которая не нравится Пейну. Самым же большим его достоинством является умение не задавать вопросов. А еще на него удивительным образом действует слово «надо». Надо, будет напарником Кисаме. Надо, пойдет ловить Хвостатых. А надо, придет в спальню, ляжет рядом и посмотрит своими, по-прежнему детскими глазенками прямо Пейну в лицо. А ему того и нужно. И конечно, для Итачи Лидер является священным существом, слово которого – закон.
Все-таки Пейн не любит философию. Конечно, приятно придти к Итачи в комнату, положить голову ему на колено и поговорить о чем-нибудь. А можно и вовсе помолчать. Благо, молчать Итачи умеет превосходно. Долго и со вкусом. Глобальных вопросов Пейн не любил. Пусть Тоби ломает голову над ними, положение истинного Лидера обязывает. А он, Пейн, уж лучше полежит у Итачи на коленях и помолчит. Каждый должен заниматься своим делом.
- Зачем? Ну, Итачи-кун, а ты разве не захотел бы такого красивого мальчика, как ты?
Это то, что он хочет слышать. Итачи хочет ласковых слов, поцелуев, долги до одурения, и он их получает. Если он захочет секса – получит и его. Главное, что вот он, знаменитый гений, Учиха Итачи, принадлежит ему целиком и полностью. И ни в коем случае не наоборот….