***

Ты очень красив. Но твоя красота не похожа на красоту людей нашего клана. Она особенная. Нет торчащих в аристократическом порядке иссине-чёрных прядей волос, нет глаз, поддёрнутых пеленой гордости и ненависти. Нет шарингана, хоть ты и принадлежишь клану Учиха и душой и телом. Вокруг тебя блуждают взгляды, полные сочувствия и молчаливого презрения. Разумеется, ведь для них ты - всего лишь белая ворона, пятно на репутации клана, которое нужно либо очистить, либо полностью устранить вместе с тканью...

___________

Впервые за долгие годы я посетил свой клан. Раньше я лишь скитался, зная, что соклановцы не любят меня и боятся. Но узнав о появлении ребёнка, который никак не мог пробудить в себе шаринган, я помчался в родную деревню, старательно скрываясь от сторожевых отрядов Конохи под куполом непроглядной ночи.

Ворвавшись на территорию клана, я забежал в дом, в котором проводилось очередное собрание соклановцев. Все с ужасом в глазах воззрились на меня. Глядели как на монстра. Внутренне я лишь усмехался, хоть мне и хотелось плакать.

- Что тебе здесь нужно? Убирайся! - сказал высокий человек с горделивой осанкой, гневно смотря на меня. Я сразу же узнал его. Очередной глава клана. Ученик моего правнука. Никаких выдающихся способностей, а наглости хоть отбавляй.
- Ты хоть думаешь, с кем ты говоришь, бездарь? Ещё одна такая выходка, и я сотру тебя в порошок, даже не посмотрев на то, что у тебя есть жена и дети. Знай, жестокости мне не занимать... - сказал я мягким голосом.
- Простите меня, Мадара-сама, но я сначала не поверил, что это возможно... Столько лет прошло, и все считали, что Вы погибли. Я видел лишь изображения в книгах, поэтому сначала не поверил своим глазам. Думал, что Вы - призрак... - голос мужчины наполнился извиняющимися нотками, но взгляд оставался такам же злым, как и минуту назад. "Лицемер..." - подумал я, вяло улыбаясь в ответ.
- Ничего... Просто такие как я не умирают, даже если очень хотят...
- Меня зовут Фугаку. Я - новый глава клана. С какой целью Вы пожаловали к нам? - голос мужчины был настолько вежлив, что меня начало тошнить от этих его аристократических выкрутасов.
- Будьте проще, Фугаку-сама. Я всего лишь хочу увидеть того ребёнка. Он очень сильно заинтересовал меня. - сказал я уверенно, смотря в глаза Фугаку
- Хорошо. Я отведу Вас... - мне показалось, или в его голосе действительно промелькнуло беспокойство.

___________

- Здравствуй, малыш! - сказал я, входя в комнату, где на кровати восседал непонятный пушистый комок.
- Я не малыш! Мне двенадцать! - пробурчало сердито создание, сверкнув на меня глазами из-под одеяла.
- Обито, быстро вылезай, пока не получил по шее! - в комнате появился разъярённый Фугаку.
- Папа, что этот мужик делает в моей комнате? - спросил мальчик. Я засмеялся. Чувствует ведь исходящую от меня силу, но продолжает говорить прямолинейно. Именно это и отличает его от трусливого отца.

Фугаку покраснел как помидор и злым взглядом посмотрел на сына. Он подбежал к кровати, вырыл из спутавшихся простыней мальчишку и так шибанул его по голове, что тот задрожал как в лихорадке.

- Когда Мадара-сама уйдёт, ты будешь наказан! - пригрозил отец и хотел ударить ребёнка ещё раз, но я не дал ему сделать этого. Я сжал его руку так, что она хрустнула, и сквозь зубы проговорил:
- Фугаку-сама, оставьте нас наедине, пожалуйста...
- Хорошо, Мадара-сама... - он вышел, не забыв перед этим кинуть озлобленный взгляд на сжавшегося от страха сына.

____________

- Спасибо, Мадара-сама... И простите за то, что я так сердито говорил с Вами. Просто я очень плохо себя чувствую...
- Я знаю... Это всё потому, что они давят на тебя из-за непробудившегося шарингана. Но не волнуйся, твоя сила будет заключаться не в этом... - я потрепал тебя по макушке.
- Ты должен радоваться, что в тебе нет подобной силы...
- Возможно... но из-за этого меня никто не любит... - заплакал ты, прижимаясь ко мне всем свои хрупким тельцем. Твоё сердечко трепыхалось так быстро, что мне казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Я и сам чуть было не заплакал, глядя на то, как ты страдаешь.

Бедный мальчик. Нелюбимый сын. Ненавистный младший брат. Лишённый гордости и презрения, с помощью которых можно отгородить себя от всего мира. Смотрит на всё ясными карамельными глазами. Всегда готов принимать чужую любовь и дарить свою. Неотразимый. Яркий как солнце. Такой же как мой младший брат. Неужели я нашёл то, что так долго искал... наконец-то!

- Я буду любить тебя, Обито... - заплакал я, прижимая тебя к себе. Тёплые глаза с жалостью смотрят на меня, хрупкие пальчики стирают с моей щеки слёзы. Я стою на коленях перед тобой, а ты, положив голову мне на плечо, просишь меня не плакать...

______________

- Ты доверяешь мне, малыш?
- Да, я три года ждал твоего возвражения, потому что верил в то, что ты вернёшься...
- Тогда иди сюда! - слегка приказным тоном командую я.

Ты подходишь, и я опускаюсь перед тобой на колени. Из складок плаща я извлёкаю небольшую шкатулочку и осторожно открываю её. На меня смотрят мои же глаза, такие же бардово-красные, как и когда-то давно.

- Обито, через несколько дней тебе исполнится пятнадцать, а твой шаринган всё ещё не проснулся. И ты знаешь, что ждёт тебя в день твоего рождения...
- Да... меня убьют...
- Потому что ты не такой как они... Но я не хочу, чтобы это случилось. Я люблю тебя и поэтому хочу сделать тебе особенный подарок...
- Какой? Эти глаза... Чьи они?
- Когда-то давно они принадлежали мне. Но однажды я понял, что начинаю слепнуть. Я боялся сказать об этом моему отото, потому что знал, что он сделает для меня всё что угодно. Но когда я начал спотыкаться на ровном месте и падать, брат всё понял. Он вырвал свои глаза и отдал их мне, сказав, что хочет видеть мир моими глазами. Вскоре началось заражение, и он умер... - говоря последние слова, я плачу.
- Мадара, прости за то, что задал этот вопрос... Я не знал, что тебе будет так больно...
- Ничего... всё прошло много лет назад... И теперь я хочу, чтобы ты видел мир моими глазами...
- Хорошо... я готов принять твой дар... - шепчешь ты мне в ухо, лаская кожу своим тёплым дыханием.
- И ты позволишь мне провести операцию прямо сейчас? - спрашиваю я взволнованно, опасаясь, что ты откажешься. Нельзя терять ни минуты.
- Да, я могу доверить свою жизнь только тебе... Приступай...

_____________

Русые волосы торчат во все стороны, ангельская улыбка на пухлых губах слегка дрожит от волнения. На глазах спортивные очки, делающие тебя ещё более красивым. Не бледная, но очень холодная кожа, как и у моего отото когда-то. Свечение от неё видно даже издалека.

Снимаешь очки, и на меня смотрят мои же глаза. Но совсем не похожие на мои. В твоих глазах нет ни презрения, ни гордости, ни ненависти. Они блестят тёплым бардовым светом. Даже не знаю, как бардовый может быть тёплым, но твои глаза светятся изнутри подобно красному заходящему солнцу. Совсем как у моего брата. До чего же вы с ним похожи. Даже улыбаешься ты также, выставляя напоказ белоснежные ровные зубы.

Крикнув что-то вроде приветствия дурным голосом, со всех ног устремляешься ко мне, и даже не посмотрев на озадаченных соклановцев, кидаешься в мои объятия, становишься на носочки и целуешь, целуешь в широко распахнутые губы, будто желая выпить мою душу.

И я не могу остановиться, смотря в глубину этих бездонных рубиновых глаз, и в душе начинают прыгать ласковые солнечные зайчики... тепло разливается по всему телу... Неужели я вновь влюблён? Да, теперь нас, похоже, трое... Ты тоже стал моим братом. И не только по крови. Мы всегда будем вместе, отото; мы всегда будем вместе, Обито...

___________

- Мадара, а знаешь, умирать совсем не больно... - говоришь ты, шевеля окровавленными губами. Твой левый глаз закрыт и на все мои просьбы взглянуть на меня ты отвечаешь отказом. Используя технику призыва, вызываю гигантского бурого медведя. Вместе мы стаскиваем с тебя гигантский серый валун...

Я в ужасе смотрю на твоё расплющенное тело... Вся твоя правая сторона так искарёжена, что нет никаких сомнений в том, что ты умрёшь. Но хочется верить... С дикими воплями бросаюсь к тебе, кричу на весь мир о своём горе, целую тебя в губы и в плотно сомкнутые веки. Внезапно ты поднимаешь свою правую руку и обхватываешь ею моё лицо, слегка поглаживая кончиками пальцев впалые щёки.

"Наклонись..." - шепчут безмолвно твои губы, и я склоняюсь. Ты тянешься ко мне, и изо рта вылетают сгустки кровяных брызг. Наконец-то понимая, чего ты хочешь, склоняюсь к тебе так низко, как это возможно. И ты целуешь меня... жадно, страстно, неистово...

Я плачу, и мои слёзы стекают по твоим бледным щекам. А ты... ты улыбаешься мне окровавленной улыбкой и нежно шепчешь в своей тихой предсмертной агонии:
- Всё будет хорошо, Мадара... Я просто спрячусь, а ты ищи...

***

Ты очень красив. Красив как и все мы. Длинные волосы, обычно стянутые в тугой хвост, сейчас распущены. Тёмными блестящими змейками струятся по плечам, образуя на поверхности гладкой бархатистой кожи причудливые узоры.

Ты ещё слишком молод. Один из гениальнейших потомков моего клана. Глядя на тебя, я испытываю чисто отеческую гордость. Изящное хрупкое тело и стальные нервы. Нежная белоснежная кожа, тающая под моими пальцами как лёд. Красные блики в глазах, отражающие пламя затухающей свечи.

Тонкие бледные пальцы покрывают собой каждый участок моего тела, даря ни с чем не сравнимое удовольствие. Ловкие движения наполнены благородством и изяществом, несмотря на своё ненамеренное развратство. Любой на моём месте подумал бы, что сказывается богатый жизненный опыт. Но я знаю, что это всего лишь наследие нашего проклятого клана. Один из его смертельных даров. Да и что говорить, тебе лишь семнадцать, а я уже давно забыл, когда родился и как жил прежде. Помню лишь дни, когда сакура осыпала свои благоухающие цветы на тёмную влажную землю, и чей-то волшебный голос звал меня: "Нии-сан..."

Выгибаешься подо мной, растекаясь огнём по шёлковым простыням, и всё крепче прижимаешься ко мне бёдрами. И для тебе и для меня всё завершается одновременно. Находясь на самом пике блаженства, ты громко выкрикиваешь: "Мадара...", а я просто всхлипываю и, выйдя из тебя, откатываюсь в сторону. Измятый шёлк еле заметно шелестит от соприкосновения с нашими разгорячёнными телами. Ты тянешься ко мне и, дотронувшись, осыпаешь лёгкими поцелуями лицо, шею и плечи.

__________

- Ты хороший любовник, Итачи... - шепчу я.
- И только? - раздаётся разочарованный вздох, полный обиды.
- Прости, но ты всего лишь бледная тень моего брата... - отвечаю я, проваливаясь в неспокойный сон.

***

Ты очень красив. Красив как и все мы. Иссиня чёрные всклокоченные волосы обрамляют нежный овал лица. Лицо презрительное и злое. Приподнявшись на подушках, сразу же осматриваешь недоверчивым взглядом комнату. Волчонок. Совсем не похож на своего старшего рата. Хотя, пожалуй, глаза те же. Только нет под ними двух глубоких морщинок, нажитых длинными бессонными ночами во власти воспоминаний.

Наглый и грубый, и к тому же очень слабый. И как такой мог убить Итачи? Невозможно... Хотя, тот, наверное, сам этого захотел...

Любовь Итачи к брату всегда была необычайно сильна. Она напоминала мне о моих отношениях с отото. Я тоже любил Идзуну, но защитить его так и не смог... вернее, я защитил его ото всех, но позабыл защитить от самого себя, за что и поплатился...

- Где я? - резкий и требовательный голос вырывает меня из моих раздумий.
- Волчонок... - смеюсь в ответ.
- Кажется, я задал вопрос... И, кстати, кто ты, глупая рыжая маска?

Сажусь перед твоей кроватью на корточки и, взяв за плечи, притягиваю к себе. Целую в губы и с удовольствием замечаю твои безуспешные попытки вырваться. Смешной. Вроде бы и противишься, а сам глаза закрыл. Значит, нравится. Хотя, возможно, ты слишком сильно устал. С разочарованием отрываюсь от тебя и усаживаюсь рядом. Любуюсь отблесками свечи на поверхности красной радужки твоих глаз.

- А я уж думал, что это любовь, а ты... - причитаю я смешным голосом, входя в привычную для себя роль.
- Ты чего мелешь, придурок? - ведёшь себя так, будто ничего не случилось.
- А нельзя ли повежливее? Всё-таки разница в возрасте... - мило осведомляюсь я.
- Заткнись! И, кстати, ты классно целуешься... - всё-таки покраснел мой мальчик.
- О, ты меня смутил... - закрываюсь от тебя ладонями и продолжаю подглядывать за тобой сквозь пальцы. Ты смотришь на меня, ухмыляясь. Да уж, неприятный у тебя оскал, Учиха Саске. Ты - настоящий волчонок.

Внезапно для тебя я отрываю руки от лица и, поднявшись, медленным шагом иду к окну. Присаживаюсь на подоконник и поворачиваюсь к тебе лицом. Сквозь открытые створки мою
спину продувает неспокойный ветер, и это мне очень нравится.

- Саске, целоваться всегда приятно. Но мы здесь не за этим... - говорю я своим обычным голосом и вижу, как брови волчонка ползут вверх от удивления.
- А зачем? Расскажи мне... - и опять на твоих губах играет мерзкая ухмылка, портящая твоё прекрасное лицо.
- Во-первых, ты убил своего старшего брата Учиху Итачи; во-вторых, он не был виновен в гибели вашего клана; и в-третьих, я Учиха Мадара, основатель клана. Кстати, приятно познакомиться с тобой, младший из моих потомков. А теперь обо всём и поподробнее...

___________

- Нет, я не верю... Этого не может быть! Учиха Мадара давно умер... - сказал ты, запинаясь.
- Слухами земля полнится, Саске. Но на самом деле я жив, как видишь... - я выдавил из себя улыбку. Ты неприятен мне, но я тщательно это скрываю, потому что ты нужен мне для выполнения моих дьявольских планов. Однако, я бы хотел, чтобы в живых остался Итачи, а не ты...
- Но я не вижу шарингана в твоих глазах! Нет, я тебе не верю... - заявил ты.

Я оказался возле тебя так быстро, что ты даже двинуться не успел. Склонившись над тобой, поцеловал в губы. Твоё лицо сразу же стало настолько милым, что мне хотелось целовать его ещё и ещё. Но я не стал. Отодвинулся и принялся смотреть тебе в глаза. И ты увидел...

- Невероятно... Какой благородный узор... Но... я впервые вижу такой... Что это? - на твоём лице застыло удивление.
- Это? Это глаза, в которых сияет вечный свет... Но твой брат так и не познал их истинной сути, увы... Да и ты уже не сможешь! - захохотал я.
- И всё равно я не верю тебе, пока вижу лишь один твой глаз. Копирующий ниндзя тоже владеет шаринганом, но единственным. Посмертным подарком Учихи Обито...
- Никогда не смей произносить при мне это имя! Ты недостоин того, чтобы оно слетало с твоих губ... - разозлился я. Да как ты смеешь, глупый мальчишка, повязший в чужой крови, называть имя этого безгрешного ангела.
- Почему так? - усмехнулся ты.
- Ты ещё слишком мал, чтобы понять это... Если хочешь увидеть мои глаза, просто сними с меня маску...

Ты потянулся ко мне, приблизив к моим губам своё лицо. Запустив руки в волосы, нащупал кончики тесьмы, придерживающие маску. Потянув, внезапно замер, отодвинувшись от меня подальше, внимательно глядя на меня. Маска беззвучно падала на пол, и пару мгновений я наблюдал за её спокойным полётом...

- Невозможно... Тело не может оставаться в таком состоянии после стольких лет... - прошептал ты.
- Неужели я так плохо выгляжу? - с издёвкой спросил я, взяв тебя за подбородок. Ты даже не отдёрнулся. И куда делась твоя гордость, Учиха Саске?
- Я никогда не видел столь совершенной красоты и такого благородного узора глаз... - с восхищением произнёс ты, приближая свои губы к моим губам.
- Можно дать тебе один урок, Саске? - спросил я, дыша в твои губы.
- Да... - в твоём голосе уже слышится возбуждение.
- Ты заблуждаешься... Сила шарингана лишена благородства... она даётся лишь в комплекте с ненавистью... Благородных узоров глаз лишь два: один из них - бьякуган, породивший на свет шаринган после смешения крови человека с кровью демона, другой - ринненган, принадлежавший некогда мудрецу шести путей. Второй узор воистину прекрасен, и я знал лишь двух, владеющих им: создателя этой техники и Пейна, лидера-ширму Акацуки...
- Вы неправильно меня поняли. Я хотел сказать, что шаринган настолько прекрасен внешне, что многие до последнего момента не могут поверить в то, что обладатель подобных глаз может убить...
- Да, тогда ты прав, Саске... Но у нас был другой разговор...

___________

Ты прижимаешься к моим губам своими и скользишь тонкими пальцами по слегка обнажившемуся плечу. Твои руки холодны, но от этого прикосновения ещё более приятны. Я сразу же вспомнил, что у моего отото всегда были холодные руки. Он часто болел, и я сидел возле постели, растирая его тело до красноты. Приятные воспоминания...

Ты пытаешься заставить меня разомкнуть зубы, но я стискиваю их ещё сильнее. Отстраняешься и удивлённо смотришь на меня.

- Почему? - беззвучно спрашивают твои губы. В глазах безумными огоньками пляшет желание.

Я встаю и тыльной стороной ладони вытираю губы. Ты с обидой в сумасшедших глазах смотришь на меня. Ещё бы, считал себя кукловодом, а оказался всего лишь марионеткой в чужих руках. Теперь никуда от меня не денешься, я успел привязать ниточки...

Подняв с пола свою маску, вновь надеваю её, крепко завязав на затылке. Наблюдая за тобой, вижу, как сильно растрепались твои волосы, как горят огнём радужки широко распахнутых глаз. Ты чертовски красив. И мне тебя немного жалко. Совсем чуть-чуть...

- Прости, но ты всего лишь бледная тень моего брата... - говорю я напоследок, растворяясь в дверном проёме.

***

Каждый день Учиха Мадара пытается вернуть своё прошлое. Он жаждет ощутить те же чувства, взгляды и прикосновения, что и много лет назад. Целует многих, заглядывает в их глаза, прикасается к волосам, вороша свои и чужие воспоминания. Но подобного с ним больше не происходит. Он слишком одинок для того, чтобы быть с кем-то... кроме тех двоих, которых уже давно нет... А по ночам ему всегда снится один и тот же сон...

_______________

Завёрнутое в белые ткани тело лежит на столе. Весь клан собрался, чтобы проводить в дальний путь своего любимца. По очереди подходят соклановцы и целуют мертвеца в холодные твёрдые губы.

Заснувший вечным сном, он столь же прекрасен, как и раньше. Гладкие как шёлк чёрные волосы рассыпаны по плечам. В них вплетён венок из белоснежных цветов. Его тело пахнет солнечным светом. Мёртвые губы улыбаются робкой счастливой улыбкой. Веки плотно сжаты.

Глядя на это счастливое лицо, трудно догадаться, что последние дни своей жизни он провёл в темноте. Трудно понять, что за предусмотрительно опущеными веками прячутся чёрные провалы пустых глазниц. Ангел, крыльев которого коснулось дыхание смерти, спит теперь так спокойно.

А возле гроба стоит воплощение ада. Все сторонятся его, бросая косые взгляды. Красив тёмный демон, до боли прекрасен. Но от этого не менее ненавистен. Сгубил ангела и остался жив, хотя должен был умереть.

Иссиня-чёрное косодэ, перетянутое оби, создаёт эффект хрупкости. Стройное юношеское тело, тонкие бледные кисти рук с изящными пальцами, хрустальные слёзы, вытекающие из прекрасных глаз - лик истинного ангела. Но на самом деле, личину ангела надел сам дьявол, что глаза забрал у родного брата.

Не даёт хоронить. Не даёт засыпать землёй. Длинные чёрные волосы торчат во все стороны, выдираемые безумными руками. Мечется как бесноватый. Рыдая в голос, валится в ноги покойному. Шепчет: "Забери, забери с собой..." Глаза горят красным безумным огнём.

Все сторонятся, пропуская вперёд высокого угрюмого человека. И тот, подойдя к сыну, бьёт его по лицу тяжёлой ладонью. Парень валится на холодную землю, и по щеке расползается огромный кровоподтёк. Весь висок ободран. Мужчина поднимает его и, встряхнув за плечи, говорит: "Понимаю, что тяжело... понимаю, но терпи... Не перед ним..." "Да, отец..." - и юноша внезапно успокаивается. Он молча смотрит на происходящее, ничего не понимая. Из глаз по-прежнему вытекают прозрачные капельки солёной влаги. Он не знает, что происходит, и что нужно делать...

Но когда тело отото опускают в землю, он осознаёт всё и кричит нечеловеческим голосом:
- Ид-зуу-на... Нееет! - и падает без чувств на землю. Ненавидящие лица сдвигаются плотнее, образовывая вокруг него нерасторжимый круг.

____________

А где-то вдалеке два человека в искрящихся белоснежных одеяниях стоят и смотрят на него сквозь толпу. У одного из них иссине-чёрные волосы и дорожки солёной влаги на бледных щеках, у другого - тёплые рубиновые глаза с танцующими в них чёртиками и улыбка в пол-лица. Они очень похожи на его братьев, вот только у них есть глаза...

- Всё будет хорошо, Мадара... - шепчут они, и действительно, люди, которые только что смотрели на него с ненавистью, теперь смотрят с лаской в глазах.

- Нет, он не мог этого сделать. Он слишком сильно любил его... - говорят они и поднимают безвольно обмякшее тело с земли.

А двое, взмахнув крыльями, мчатся ввысь, оставляя за собой мириады кружащихся белоснежных пушинок...