В логове Орочимару нет места веселью. Простой до ужаса интерьер, восковые свечи, темнота — все это ведет к образованию в душе тоски. Но у Юкимару есть в сердце свой огонек, такой яркий, что улыбка никогда не сходит с его уст. Юкимару ворочается, и его длинные белые волосы рассыпаются по подушке. Такой юный и невинный. Он и не догадывается, что где-то рядом решается его судьба.

Орочимару в эту ночь не спит. Предчувствуя боль, которая поджидает его каждые три года перед сменой тела, он торопиться сделать как можно больше дел. Кабуто — его верный медик, а иногда и любовник, смотрит на него с удивлением:

— Господин, вы уверены, что Гурен предаст нас? Такие люди, как она, с легкостью идут ради вас на смерть.

— Ты забываешь о привязанности. Когда один человек проводит много времени с другим, между ними возникает связь. Эта связь возникнет и между Юкимару и Гурен. Она почувствует материнские чувства, а то, что она будет находиться вдалеке от меня, приведет к тому, что чувства к Юкимару окажутся сильнее. Тогда ты и ранишь Гурен, чтобы сила Юкимару проявила себя. Только желание спасти её, приведет к появлению той истинной силы, которой подчинится Треххвостый, — хриплые нотки голоса Орочимару выдавали нетерпение, желание взять, обладать и не отпускать.

Кабуто молчал. В такие минуты он не понимал, как ему действовать. Сжимая яркий ковер у ног повелителя, Кабуто пытался побороть непонятно откуда взявшийся страх, прокручивая в мыслях свои слова, ходы и возможности.

— Я должен привязать его к себе сильнее, чем Кимимаро, — казалось, Орочимару говорил сам собой, не обращая внимания на тяжело дышавшего Кабуто, — связью, которая будет сильнее проклятой печати. Крепче, чем узы слуги и повелителя. Знаешь что это, Кабуто?

Кабуто ответил не сразу. Он протянул руку и коснулся черного кресла, в котором сидел его господин, провел рукой по тонкой белой лодыжке, затем выше, дотронулся до чужого бедра, и тихо промолвил: "Нет".

— Любовь, Кабуто. Кажется, ты и так все понял. Поднимись, — звучит как приказ, но тихо, ласково.

Кабуто подчинился и посмотрел в глубокие, змеиные глаза повелителя. Нежный поцелуй, но он не должен быть таким. Где та грубость, которую Орочимару дарил ему на протяжении всех бессонных ночей, их ночей? Тихо сказанная фраза: "Сделай так, чтобы Юкимару стал моим".

Слова как кунай — острые, но бессмысленные в бою, в том числе и на любовном фронте. Ревность — чувство достойное сочувствия. Сочувствие к невинному мальчику, достойное ревности. Как же Орочимару не понимает, что мальчик слишком юн, и с ним нужна максимальная нежность! А что если тот поцелуй... Правильно — это репетиция перед любовью с Юкимару.

***

Малыш мучился ночной бессонницей: страшной, черной и очень полезной для планов Орочимару. Новое убежище, наполненное шепотами, криками пленных, тенями, сломило настрой мальчишки. Еще немного и маленький огонек в его душе погаснет. Еще немного и в душе Юкимару поселится тьма, глаза станут безжалостными, а лицо изуродует злоба.

***

Юкимару выбежал в коридор, как только услышал шорох возле "спартанской кровати". В коридоре мальчика поджидал Он. Черные волосы, зеленые змеиные глаза — это Он — господин Орочимару. Юкимару и раньше видел Его, но мельком: Кабуто не подпускал мальчика к повелителю, опасаясь нелепых детских вопросов со стороны Юкимару. По этой причине Юкимару и попятился назад, помня наставления Кабуто, но Орочимару схватил мальчика за руку:

— Не спится? Боишься одиночества? Я тоже его боюсь. Но оно мне к счастью не грозит, пока у меня в убежище есть такие красивые мальчики.

Орочимару усмехнулся, когда увидел румянец на лице Юкимару. Кажется, с ним будет так же просто, как с Кимимаро. Чуть больше ласки и заботы, и мальчик будет у него в руках.

— Может, составим друг другу компанию? Что молчишь? — прохрипел Орочимару, по-хозяйски подхватывая мальчика. Сценарий один и тот же, что с Кимимаро, что с Кабуто, что и с близнецами. Все предельно просто.

***

Широкая мягкая кровать. Юкимару оценил её удобство и магическое притяжение Змеиного Саннина. Раньше никто и близко его не подпускал к великому Орочимару, а тут пугающая близость, жестокая нежность. Хочется ощутить ее, прикоснуться к черным длинным волосам, прижаться к белой коже. "Какие же они красивые" — подумал мальчик, проведя ладошкой по волосам Орочимару. В ответ тот лишь стащил ненужную в эту ночь одежду.

Юкимару не очень понимал, что Орочимару хочет (никто из взрослых не просвещал его в интимные дела), но он нуждался в ласке, чтобы знать, что кому-то нужен. Здесь. Навсегда.

Своей техникой растяжения тела Орочимару вытворял с ним что-то невообразимое.

Мурлыкать что-то нечленораздельное, когда чужие губы обследуют шею, язык скользит по соскам, а руки зажигают свечи в другом конце комнаты, стало для Юкимару сладкой пыткой. Руки Орочимару касались члена мальчишки, язык обхватывал его талию, а губы не отрывались от шеи. Затем язык лизнул за ушком, а губы пробежались по телу, а рука позволила кончить им вместе, одновременно.

Счастье. Самый лучший день в жизни Юкимару. Как-то один мальчик, в оранжевом комбинезоне и со смешной растрепанной прической, сказал: "Дом там, где кто-то о тебе думает". Теперь Юкимару знал, где его дом — здесь, рядом с нежным Орочимару, в пыльных убежищах, везде, где есть Он.

Орочимару отнес уснувшего мальчика в комнату и усмехнулся — связь создана. Теперь мальчишка привязан к нему самой крепкой нитью — любовью.

***

Последняя попытка поймать треххвостого демона. Последний укол в жизни, несущий смерть и дающий невиданную силу:

— Юкимару, тебе выпала честь умереть за великого Орочимару! Прости. Прощай!

— Хорошо, я готов. Убей меня, Кабуто.

Наруто, ты не успеешь его спасти. Ты сам, своим советом, бросил Юкимару в чужие объятия. Можешь кричать, ты все равно не успеешь. Но ты выпускаешь девятихвостого и вырываешь Юкимару из рук Кабуто. Ну, что ж. Наруто, на этот раз ты выиграл, но Орочимару навсегда останется в его сердце, как и Саске в твоем…