У каждого из присутствующих здесь были свои собственные покровители, изображения которых можно было увидеть на их плащах. У одного - белые тигры, то совокупляясь, то охотясь на стадо быстрых сильных оленей, сплетались в клубки. У другого - разноцветные бабочки, соединяясь и отдаляясь друг от друга, кружились в пустоте чёрной бездны. У третьего - волки, целующиеся в экстазе смерти перед убитым вепрем. У прочих тоже были рисунки, никогда не повторяющие друг друга. И все они, как и их предводитель, считали себя демонами, неподвластными роду людскому. Все они по той или иной причине ушли из дома, а после обосновались здесь, в красивом жутком логове, каждый день принося кровавые жертвы восхитительно сладострастному богу. Все свои дни и ночи они наслаждались вседозволенностью и собственной властью, пытая пленников, которых приводил к ним сам Дьявол. Дьявол во плоти, сумасшедше прекрасный и коварный. И совершенно непредсказуемый, подчиняющийся лишь власти своего ненасытного бога.

По кругу, заставленному диванами, кружился абсолютно безумный человек. Его коротко стриженные серебристые волосы, которые еле-еле достигали плеч, то и дело взлетали в воздух, чтобы спустя пару секунд вновь упасть на положенное им место. Лишь прилизанная макушка оставалась абсолютно гладкой. Временами казалось, что светлые пряди рассыпаются пеплом, а сам человек, пролетая мимо теней, образованных стеллажами, стоящими вдоль стен, растворяется в темноте, но через миг тот вновь появлялся в светлом квадрате гранитного пола, чтобы доказать всем своё право на бессмертие.

Наконец, он остановился и взял в руки свою реликвию: боевую косу с серебристой на конце рукоятью и тремя остро заточенными лезвиями, вставленными в алое древко. Ею он обычно и приносил свои жертвы алчущему богу, перерубая вены на запястьях и гортанях обречённых жертв. Иногда она убивала и усомнившихся в Дзясине, предавших общую для всех здесь веру. Главный служитель бога был жесток. Жесток, но справедлив. И жертв всегда было в изобилии...

Жрец начал говорить:
- Традиции, завещанные нам, нужно блюсти, и мы, следуя всем правилам, данным нам Дзясином, ежедневно проводим свой обряд. Сегодня мы собрались здесь, братья, чтобы свершить очередной ритуал. Вы готовы ко всему, что случится в этом месте прямо здесь и сейчас по воле всевидящего бога? Может ли наше божество рассчитывать на нас и наше повиновение, не боясь предательства?
- Да!!! - раздался оглушающий ор. Зал тут же потонул в этом пульсирующем рваном крике. Сидящие тут же встали, лежащие - воссели на богатых покрывалах, стоящие же начали безумствовать, разрывая на кусочки цветы оригами, лежащие в небольших пиалах на расставленных буквой А столиках из тёмного стекла.
- Но сегодня жертвы не будет, - сказал жрец. В зале тут же повисла тишина. Слышно было, как кто-то вздохнул, и на пол, шелестя, упал белоснежный листок бумаги.
- Как же так? Это немыслимо! Великий бог не простит нам этого! - раздался чей-то пронзительный голос, но никто ему ответил. Лишь седовласый усмехнулся себе в воротник, слегка растёгивая его.
- Ничего подобного. Такова воля нашего божества. И мы сделаем так, как бог нам велит, - сказал он.
Пронзительный голос вновь закричал:
- Это всё ложь! Ты выдаёшь свою волю за волю божества! Да покорает тебя Дзясин!
- Провалиться мне на этом самом месте, если я говорю неправду! - жрец стукнул древком косы о камень, гневным жестом ударяя себя в грудь. Все тут же повернулись к нему, дабы узреть своими глазами божественное правосудие. Ничего с ним, разумеется, не случилось, но чей-то сдавленный вопль разрезал тишину пополам. Тот, что несколько мгновений назад спорил с главным об обязательности каждодневной жертвы, теперь валялся на полу, не подавая признаков жизни, и из подобной обручу раны на его шее хлестала кровь.
- Слон, только посмотрите, Слон пал. Вот она, божественная длань. Правосудие Господне! - кто-то забился в экстазе, зазвенели ритуальные кинжалы, послышались всхлипы. Погибший был хорошим человеком, и многие искренне жалели его, но бог, бог не велел им плакать о предателе.
- Как бы эта длань не стала нам так же дорога, как и троянцам, впустившим в чрево Приамова града деревянный дар богине Афине, - резонно заметил один из стоящих.
- Смотри, смотри, Баран, как бы и твой гнусный язык Дзясин в ад не унёс! - тут же закричали на шептуна.
- Да ладно, что вы? Я не противоречу воле Дзясина! - ответил тот, испугавшись страшной участи только что опочившего.
- Да, кара Дзясина страшна, братья, а потому мы и должны следовать всем знамениям, которые он нам посылает. Сегодня мне снилась Птица, перья которой были вымазаны в крови. А потому я решил, что жертва должна нынче стать палачом. Верно, братья? - по залу прокатился одобрительный гул, и все стали перешёптываться, а жрец, пользуясь моментом, живо поглядел на потолок и улыбнулся человеку, сматывающему полупрозрачные лески, которые никто так и не заметил. Да, каждое божество нуждается в помощниках, пусть даже и не совсем честных. Главное, вера, а не пути, которые к ней приводят.
- Мы согласны, - вперёд вышел человек, чей голос был подобен шелестению гниющих листьев. Плащ, разукрашенный клубками из извивающихся змей, являл его истинную сущность. В миру его звали Орочимару, тут же он был Змеем, одним из служителей Дзясина, к мнению которого прислушивались многие.
- Я и не ждал иного решения от вас, братья, - великодушным жестом жрец обвёл всех присутствующих, не забыв при этом незаметно улыбнуться своему тайному помощнику, решавшему всё за других.

Внезапно он встал как вкопанный и начал к чему-то прислушиваться. Потом оскалился и, взглянув на дверь, произнёс заговорщеским голосом, будто почувствовал чьё-то тайное присутствие:
- Что ж, поприветствуем нашего нового брата, - проговорил седовласый мужчина, привычным жестом вытягивая руки в сторону полуприкрытой двери.
- Итачи-кун, входи!

В светлом дверном проёме образовался юноша с растрёпанными тёмными волосами, одетый в сетчатую чёрную футболку и тёмно-синие джинсы без карманов. Он был разут, но его не вводили как очередную жертву, крепко держа за руки и то и дело попадая кулаками по лицу. Он шёл сам, без принуждения, на равных со служителями великого бога, что было для них крайне непривычно.

Парень робко вошёл внутрь и побрёл навстречу главному жрецу, неуверенно ступая босыми ногами по холодному каменному полу. Тот протянул ему кончики пальцев для рукопожатия и, улыбаясь, молвил:
- Наконец-то ты с нами!
- Я тоже рад, ммм...
- Меня зовут Белый медведь. Но ты зови меня просто Медведь, - и уже на ухо, так, чтобы никто не слышал: "Хидан".
- Хорошо, Медведь. И что я должен буду делать? - спросил лжеца юноша.
- Ты? Ничего. Просто на время или навсегда перестанешь быть собой. Итачи Учиха перестанет существовать, вместо него миру явится Красная птица. Да, да, Красная птица... Отныне ты Красный коршун, мой мальчик.
"Учиха, Учиха Итачи, тот самый... Вы слышали? " - эхом пронеслось по залу. Темноволосый лишь улыбнулся. Ему было не впервой слышать удивлённые и испуганные возгласы у себя за спиной. К тому же, новое имя ему безумно нравилось. Нравилось потому, что не говорило о нём ничего, противореча его сути. "Сын Фугаку Учиха, лидера одного из сильнейших кланов... Вот повезло! Деньги к нам рекой польются..." - эту реплику Итачи и вовсе не воспринял, будучи уверенным в том, что ничего не принесёт им в жертву. Скорее, их самих.
- Хорошо, я согласен, - сказал он громко, и своды зала покачнулись, вот-вот собираясь упасть на собравшихся. Но это была всего лишь иллюзия. Доказательство силы древнего клана.
- Отлично, тогда приступим, - сказал Медведь, властным движением руки подзывая к себе помощников. Из толпы стоящих в стороне мужчин выдвинулись четверо и поспешно двинулись в его сторону.

"Да, да, да, инициация необходима, чтобы поймать ребёнка в наши сети", - шелестящий голос нёсся по залу, прозрачными нитями вплетая звуки в самые непролазные щели. Хидан хищно улыбался своими тонкими, слегка очерченными розовым губами. Расстёгнутый воротник плаща сбился в сторону, обнажая плечо. Парни, выстроившиеся в полукружье вокруг жреца, разглядывали жертву своего будущего обмана.

Высокий и невообразимо стройный. Полный какого-то невероятно болезненного изящества. Глаза, отсвечивающие алым мертвенным блеском, на гладком фарфоровом лице. Лице без малейшего изъяна, на котором нет ни единой неправильной линии. Лице Бога, которого вот-вот предадут. Слегка согбенные плечи и не по-юношески низко опущенная голова. Чёрные волосы, тонкими змейками струящиеся вдоль лопаток, пряди которых падают на бледные щёки. Чёрный Ворон, а не Красный коршун, вот кто он.

Когда Учиха Итачи смеётся, все остальные недооценивают его. Поэтому он и предпочитает лишь слегка кривить губы в жестокой усмешке, чтобы сразу разрушать чужие иллюзии. Видеть людей насквозь - свойство, текущее в нём вместе с кровью. Он знает, что за игры ведёт парень с седыми волосами, напяливший на себя красно-чёрную маску главного жреца. Он чувствует улыбку на лице человека в змеиных одеждах, что затаившись за спинами других, шепчет им лживые истины. И он давно заметил притаившуюся наверху фигуру, то и дело сигнализирующую Белому медведю невидимыми для остальных знаками. Даже рисунок на плаще разглядеть успел. Камышовый кот. Опасный хищник.

"Камышовый кот прекрасно приспособлен к существованию в густых зарослях тростника и колючих кустарников по низменным берегам рек, озёр и морей. Открытых пространств избегает, хотя летом постоянно посещает бугристые пески, поросшие саксаулом, вблизи его местообитаний. В горы не поднимается выше 800 м. Лишь зимой и весной заходит в культурный ландшафт. В период спаривания может представлять угрозу для человека", - сразу же припомнились собственные скромные познания из биологии и смотреть на Кота как-то сразу перехотелось. Учиха умел делать для себя правильные выводы. Кот был чертовски опасен, и он это понял: слишком быстрый и слишком коварный представитель семейства кошачьих. Но всё же Итачи решил попытать судьбу, зная, что из этой игры просто так уже не выбраться. В ней замешаны слишком большие деньги.