Человеку доступны всего лишь пять чувств. С их помощью он воспринимает окружающий мир, основываясь на них, принимает решения, как обычные повседневные, которых часто и не замечает, так и жизненно важные. Каждый знает их с детства: зрение, слух, обоняние, вкус, осязание. Каждый привык ими пользоваться не задумываясь, даже не осознавая этого.
И шиноби не исключение. Может быть, они чуть выше ценят эти чувства, ведь жизнь и смерть любого ниндзя во многом зависят от них. Вовремя увидеть ловушку; услышать приближение врага; по приносимым ветром запахам понять, что ожидает тебя впереди; ощутить вкус крови во рту – вкус, заставляющий собраться, пробуждающий злость и ярость; почувствовать, как твой кулак коснулся противника раньше, чем ударил он – это непременная составляющая жизни любого шиноби. Но даже они, подобно большинству людей, принимают все как должное.
Хотя есть среди них и те, кто может сказать немного больше, но они обычно молчат.

Неджи любит сидеть с закрытыми глазами. Чаще всего, когда никто не видит. Но иногда, после особо изматывающей тренировки или тяжелого боя, когда нет больше сил, он устало опускает веки, не обращая внимания на окружающих. И тогда ТенТен всегда украдкой наблюдает за ним: он кажется ей таким умиротворенным и безмятежным. А Неджи просто ждет, когда успокоится стянутая, зудящая от слишком долго использования бьякугана кожа, когда утихнет бешеная пульсация в висках, когда в глазах перестанут мелькать зигзаги разных, практически непереносимых человеком, постоянно меняющихся цветов.
Он наслаждается темнотой, ему нравится ничего не видеть. Потому что обычно он видит слишком много. Временами Неджи кажется, что скоро он начнет понимать истинные мысли и чувства людей, замечать каждый, даже самый незначительный жест, каждое мельчайшее движение глаз уже без помощи бьякугана. Поэтому он не хочет смотреть лишний раз, без необходимости. Иногда он просыпается среди ночи от кошмара, повторяющегося снова и снова. Ему снится, что, однажды активировав бьякуган, он не сможет от него избавиться и вынужден будет жить с ним вечно. Постоянно видеть мир в черно-белых тонах с переливающимися цветными всполохами из чудовищного для человеческого глаза спектра. А самое страшное – видеть всегда, даже сквозь веки.
Бьякуган – это великий дар, сила клана Хьюга, хотя мало кто догадывается, какую цену приходится за него платить. Но никто из владеющих им никогда не откажется от него добровольно. И остается только одно – закрывать глаза…

Шино не любит говорить без дела. Да он вообще не любит говорить. Он любит тишину. Вот только он не знает, что это такое.
Когда Шино выпускает своих насекомых, все вокруг слышат монотонный гул, создаваемый тысячами крыльев. Этот звук кажется таким естественным. Команда номер восемь давно привыкла к нему и практически не замечает, а Киба иногда бормочет, что однообразное жужжание клонит его в сон, и демонстративно широко зевает. Для врагов этот звук становится иным: на пол тона выше, слегка вибрирующим, раздражающим. Если слушать его слишком долго, то возникает непреодолимое желание заткнуть уши, избавиться от гудения в голове, и это не дает полностью сосредоточиться на битве.
Шино различает голос каждого отдельного жука, а как иначе можно управлять не только всем роем, но и конкретными насекомыми? Он улавливает их предсмертный писк, вонзающийся острой иглой в его сердце, а в бою они гибнут десятками, сотнями. Когда сражение закончено, а уставшие жуки возвращаются к хозяину и начинают поглощать последние остатки его чакры, ему кажется, что из каждой клетки его тела доноситься голодное чавканье.
И, видя его вечное спокойствие и сдержанность, никто даже не догадывается о том, что Шино постоянно слышит звуки, производимые насекомыми, живущими в его теле. Постоянно, даже ночью – ведь рой не спит никогда. Он мечтает узнать, что такое тишина. Но для любого из клана Абураме она наступает только со смертью последнего жука, который гибнет тогда, когда умирает его хозяин…

Киба любит спать, уткнувшись носом в шерсть Акамару и во сне вдыхать его запах. Кто-то другой скажет, что это обычный запах псины, резкий, неприятный, отталкивающий, но для него он самый родной, самый близкий – это запах дружбы, преданности, верности. А главное он забивает все остальные запахи, абсолютно все.
Нюх Кибы необычайно чувствителен даже в обычное время, особенно когда его ничто не отвлекает. Лежа ночью в постели, он пытается распутать клубок витающих в воздухе запахов: собачий, такой привычный и домашний, мокрой прохлады дождя за окном, свежести сырых чуть подрагивающих листьев. Он наслаждается чистыми и бодрящими ароматами, но улыбка сползает с его лица, когда ветер приносит новые ощущения. Пот, усталость и боль от возвращающейся с миссии сестры. Кровь, холод и смерть от мертвого пса у нее на руках. Киба в отчаянии трясет головой, но они становятся еще острее. Он зажимает пальцами нос, только бы не чувствовать ничего больше, но запахи никуда не уходят. К ним только присоединяется еще один – запах его собственных слез.
Когда Киба применяет свое дзютсу человеко-зверя, и его обоняние обостряется в тысячу раз, ему становится ровно во столько же раз хуже. Он не хочет использовать эту технику на тренировках, но иногда все же приходится. И тогда такой легкий, нежный, притягательный аромат его напарницы по команде, девушки, в которую он влюблен, становится просто невыносимым, потому что к нему примешивается другой, тот, которого он обычно не чувствует. Немного дерзкий, жизнерадостный, с примесью рамена – запах парня, который обнимал ее совсем недавно. Во время боя на него обрушивается лавина отвратительных врезающихся в мозг ощущений: ледяная ярость; сладко-соленая теплая кровь, остающаяся на холодном остром лезвии; пульсирующий страх; предсмертная агония и еще десятки других, не менее чудовищных. И Киба забудет все это, только зарывшись лицом в шерсть Акамару…

Чоджи не любит, когда кто-то пытается съесть последний кусок. Эту странную привычку не может понять даже его лучший друг, который, кажется, знает все. Шикамару никогда не говорит об этом, просто принимая все как есть, а вот другие спрашивают, улыбаются, смеются и в последний момент захлопывают рот, когда с языка уже готовы сорваться слова: «толстый», «обжора», «жирдяй». А Чоджи просто молча протягивает руку за последним кусочком мяса, за последней чипсиной, делает последний глоток бульона, наслаждаясь вкусом так, как может это делать только он.
Уникальные техники клана Акимичи, позволяющие увеличивать вес и размер тела, требуют не только энергии, запас которой необходимо постоянно поддерживать. Они забирают еще и способность ощущать вкус. Жуя чипсы на тренировке, он просто восстанавливает потраченные силы, совершенно не чувствуя того, что ест. Только когда к нему возвращается последняя израсходованная калория, на языке появляется еле ощутимый привкус соли и специй. Почему-то всегда именно в этот момент Асума говорит: «Все, продолжаем…». И, прежде чем сунуть пакет в карман, Чоджи в последний раз запускает в него руку, а его рот наконец-то наполняется бесподобным, восхитительным вкусом чипсов.
Существуют еще пилюли – секретное оружие, дающее невиданную силу, огромную, поразительную мощь, приводящую врагов в трепет. Использующий эти таблетки лишается вкуса не на минуты, не на часы, а на дни и даже на недели. Любой из клана знает, что если применять их слишком часто или необдуманно, то можно потерять его навсегда. А потом все так же постоянно есть – есть безвкусную пищу. И Чоджи запоминает вкус каждого последнего кусочка, ведь он может оказаться действительно последним…

Рок Ли любит опускать руку в ручей и чувствовать, как ласковые струи с журчанием обтекают его ладонь. Ему нравится успокаивающее ощущение прохлады на своей коже, от которого она перестает невыносимо гореть. Он слегка шевелит пальцами, заставляя воду бурлить вокруг них, усиливая давление, – и постепенно исчезает жжение, уходит боль, все уносится этим потоком.
Ли ненавидит рукопожатия, и иногда он очень боится встретить Наруто, потому что тот всегда делает это очень энергично, со всей силы сжимая и тряся ладонь. А ему хочется прекратить эту пытку, вырвать свою руку и помахать ей, чтобы воздух хоть немного уменьшил боль. Но Ли терпит, только крепче сжимает зубы, и терпит. Несмотря на то, что он только закончил тренировку. Не общую с Неджи и ТенТен, а свою, особую.
Пятьсот отжиманий. После сотого он чувствует каждый маленький камешек под своими руками. После двухсотого уже каждая песчинка, каждая травинка впечатывается в его ладонь. После трехсотого он немного меняет положение, и какой-то острый сучок впивается в его кожу. После четырехсотого, когда уже больше нет сил терпеть, он сдвигает руку, но становится только хуже: сучок вонзается еще глубже, и кровь из ранки впитывается в землю. После четыреста пятидесятого судороги сводят мышцы, а кожа на ладонях пылает огнем, но он уже почти ничего не ощущает. Четыреста девяносто второй – рука подгибается и Ли со стоном разочарования падает лицом в траву.
Тысяча ударов кулаком. После пятисотого костяшки разбиты в кровь, и при каждом взмахе мелкие красные капли разлетаются в разные стороны. После шестисотого он решает бить ребром ладони. После восьмисотого руки отказываются подниматься, и он в отчаянии вцепляется в столб пред собой, пальцы судорожно скребут разбитое дерево, мелкие щепки впиваются в кожу, заходят под ногти, и боль заставляет собраться и бить снова и снова. А после тренировки Ли идет сначала к ручью, потом домой и по дороге встречает Наруто…

Пять чувств. Они приносят не только приятные ощущения, не только удовольствие и наслаждение. Но шиноби используют их возможности всегда и полностью, не обращая внимания на боль, превозмогая страх, и они никогда не перестанут этого делать. Потому что это их выбор – быть ниндзя, это их судьба, это их жизнь.
И потому что есть еще шестое чувство.
Нет, они все прекрасно знают, что такое шестое чувство для обычных людей. Это что-то нереальное, сверхъестественное, гипотетическое, это интуиция, ясновидение, это то, чему нет объяснения. И никто не может точно сказать, существует ли все это на самом деле. Но для шиноби шестое чувство – это совсем другое, они уверены в его реальности, они испытывают его ежедневно и не представляют без него своей жизни. Однажды познав, его уже невозможно забыть, от него невозможно отказаться.

Шестое чувство…

Маленький мальчик впервые испытывает его, когда, в сотый раз сложив пальцы в печать и произнеся нужные слова, наконец-то видит результат своих действий. Потом это не будет казаться таким уж большим достижением: в будущем он с легкость станет использовать гораздо более сильные техники своего клана. Но он все равно никогда не забудет одобряющий взгляд и счастливую улыбку отца, а главное гордость, переполнявшую его самого от осознания того, что он смог это сделать. За всем этим мальчик почти не замечает, как просыпается то чувство, которое теперь будет с ним на протяжении всей жизни. Он не замечает, как впервые управляет чакрой, пусть пока интуитивно, неумело и неэффективно, но управляет. Но именно тогда он понимает, что обязательно станет шиноби, потому что не быть им уже невозможно...
Слишком мало. Теперь слишком много. И снова падение. А высота с каждым разом все больше и больше. Через это проходят практически все генины. Именно так постигаются основы управления чакрой, именно тогда юные шиноби начинают по-настоящему ее чувствовать, еще не в полной мере, но чувствовать и контролировать.
Двенадцатилетний мальчик стоит, сжав кулаки, ощущая, как смешивается внутри энергия, как она движется вниз, концентрируясь в ступнях, и надеется, что вот сейчас все точно получится. А затем он бежит вверх, чтобы в отчаянии осознать, что опять неудача, что еще один шаг и останется только лететь на землю. Но понять на секунду раньше, чем начнешь падать, - это и значит чувствовать чакру. Мальчику это станет ясно намного позже, а сейчас же ему хочется кричать от разочарования, а на глаза наворачиваются предательские слезы, особенно если кто-то уже стоит наверху, с усмешкой и превосходством наблюдая за его мучениями. А если это еще и девчонка…
Потом, с гордостью осматривая окрестности с вершины самого высокого дерева, ему снова хочется кричать, но уже от счастья, от ощущения в себе энергии, неразрывно связанной с телом, от понимания, что теперь эта сила подчиняется ему. В этот момент кажется, что больше ничего уже и не надо, что чакра теперь всегда будет послушна, и что это самое замечательное мгновение в жизни. Но впереди еще много открытий.
Первый шаг по воде. Мальчик трясет головой, и брызги с мокрых волос разлетаются во все стороны, сверкая в лучах солнца, но гораздо ярче сияет его широкая довольная улыбка. Он идет еще немного неуверенно, неустойчиво балансируя и помогая руками удерживать равновесие, иногда проваливаясь по щиколотки в воду. Но он знает, что уже никогда не окажется в ней полностью, он чувствует, что выделяемая из ступней чакра никогда уже его не подведет
Первая победа в бою, даже в тренировочном, над своим напарником по команде – это огромное событие. А если бой реальный, с настоящим противником? Когда все уже кончено, приходит страх перед опасностью, которой удалось избежать, осознание того, что смерть была совсем рядом. Но во время схватки этого нет. Есть только безумное желание победить. Есть только бьющие через край злость и ярость, когда видишь, как ранят твоего друга. Есть только сила, сконцентрированная внутри. Сила, которой уже не управляешь и почти не замечаешь ее присутствия, потому что просто становишься с ней единым целым.
Полное слияние, когда концентрируешь, распределяешь чакру, точно выделяешь необходимое ее количество машинально, не задумываясь, просто зная, что все делаешь правильно. Один раз испытав, этого уже невозможно забыть. Без этого чувства уже просто невозможно жить. Невозможно, несмотря ни на что…

Взмах руки, раскрытая ладонь, приближающаяся к груди. Так изящно. Так красиво. Так смертельно. Мягкое прикосновение пальцев с пляшущими на них голубыми всполохами к телу противника. Бьякуган не даст промахнуться даже на долю миллиметра, и удар приходится точно в цель. Чакра Хинаты проникает в тело врага, в его систему циркуляции, смешиваясь с его собственной. Какая-то доля секунды – и невидимая борьба двух энергий завершена: поток чакры противника под контролем. Теперь она способна управлять им по своему желанию: остановить, усилить, направить туда, куда нужно, чтобы убить человека изнутри, убить одним касанием.
Но никто кроме клана Хьюга не знает – как на самом деле это происходит. Чакра каждого человека индивидуальна, и соединить их не так просто, они обе сопротивляются. Это ураган, столкновение двух стихий, борьба противоположностей. Хината чувствует, как бушует энергия, своя и чужая, как образуются круговороты, волны, всплески, которые отзываются мучительной болью, скручивающей и вытягивающей ее собственные каналы чакры. Для всех это длится мгновенье, для Хинаты – вечность. Но она бьет снова и снова…

Тяжелое хриплое дыхание лежащего на земле человека. Кровь на нем. Кровь на траве. Кровь на руках склонившейся над ним девушки. Бледно зеленое свечение на ладонях, быстро и уверенно скользящих по телу шиноби. Пальцы Сакуры замирают над страшной глубокой раной, и сосредоточенная в ее руках чакра начинает слегка пульсировать точно так же, как хлещущая толчками кровь. Лед и пламя. Одновременно. Это невозможно, но так происходит всегда. Ее ладони скованы холодом и невыносимо горят. Огромное количество сконцентрированной в руках силы сжигает изнутри, а направленный к раненому поток чакры забирает энергию и последние крупицы тепла с ее кожи. Но Сакура не обращает на это внимания: она привыкла к этим ощущениям, как и любой медик. Она сосредоточено следит, как останавливается кровь, как медленно, словно нехотя, соединяются края раны, как срастаются волокна мышц и кожа. Она этого не видит – она просто чувствует.
Все. Сакура облегченно выдыхает и вытирает застилающий глаза пот, оставляя на лбу и волосах темно-красные, кажущиеся в сумерках почти черными, разводы крови. Она улыбается, шепчет что-то успокаивающее и опускает на голову шиноби холодную ладонь…

Бездонное голубое небо над головой – сегодня оно прекрасно как никогда. Еще немного. Еще несколько минут. Еще хотя бы одну минуту. Шикамару пытается сконцентрироваться, собирая последние силы. Спина покрывается испариной, холодные капли пота медленно катятся по лицу, сердце стучит так громко и гулко, что кажется – его удары слышны даже удерживаемым его тенью противникам. Но все бесполезно. Чакра кончается. Стремительно, неотвратимо кончается, оставляя после себя лишь пустоту. Ледяную, мертвую, беспощадную. Точно такую же, в которой скоро окажется и он сам.
Последние секунды перед смертью. А он еще столько не успел, о стольком мечтал. Последний взгляд на облака. Но пусть он и считает себя трусом – он погибнет достойно: в бою, прикрывая своих друзей, и враги не увидят его страха. Последняя капля чакры, покидающая тело. Тень, возвращающаяся к его ногам. Невозможно удержать в себе ужас, когда ощущаешь дыхание смерти прямо за своей спиной. Потом чудовищный калейдоскоп, и Шикамару лишь смотрит, не веря своим глазам. И слыша «Ты молодчина…» и «…бой закончен» из уст сенсея, он падает на землю. Но, только чувствуя, как восстанавливается чакра, как появляется первая мельчайшая частичка энергии, он понимает, что жив…

Человек с язвительной кривой ухмылкой на губах говорит о его лучшем друге. А слова могут ранить больнее, чем удар кунаем. Слова даже могут убить быстрее и надежнее, чем чидори или разенган. Слова приводят Наруто в ярость, будят в нем Демона. Чужая чакра бьется внутри, буйствует, рвется наружу. Ее совсем не хочется сдерживать: в голове одна мысль, одно желание – убить. Убить того, кто отнял у него Саске. В глубине зрачков вспыхивает алый вихрь; заостряясь, вытягиваются клыки; когти вонзаются в землю; клочки красно-оранжевой чакры соединяются, почти полностью покрывая тело – Наруто превращается в Зверя.
Один. Второй. Третий. Моментально один за другим появляются новые хвосты. Во вспыхивающих яркими точками последних проблесках сознания он чувствует неукротимую силу и мощь, но понимает, что этого мало… И тогда вырастает четвертый хвост. Он уже не ощущает, как рвется и отслаивается кожа, как смешивается с чакрой его собственная кровь. Он не чувствует ни страха, ни боли, ничего человеческого. Теперь ему уже все равно, с чего все началось, чего он хотел добиться – остается только неистовая ярость, безудержное желание разрушать, необузданная жажда убивать. Неважно кого, неважно зачем. Просто убивать, убивать, убивать. Наруто больше нет, есть только Девятихвостый Лис. Но Наруто еще вернется. Сейчас ему помогут вернуться, хотя когда-нибудь он может оказаться один…

Шестое чувство многообразно и многогранно. Оно общее для всех и для каждого свое. У него десятки проявлений. Оно одно способно вызвать множество других. Оно может принести радость, а может заставить страдать. Оно может дать силу, но обычно за нее приходится платить болью. Оно может воодушевить на короткий, но такой необходимый во время боя, миг, а может разочаровывать бесконечно долго. Оно исцеляет, дарит жизнь, но еще легче оно убивает. Но ни один шиноби не представляет себя без него.
Шестое чувство – чувство чакры.